Наблюдая что-то вопиюще отвратительное, в 90% случаев стараюсь это поскорее забыть. И уж точно не делиться с вами мерзостью в блоге. Но эта история который день не идёт из головы. Поездка в поезде по маршруту Челябинск – Уфа не предвещала ничего выдающегося. Я вообще всем своим сердцем ненавижу поезда, успокаивала себя тем, что одну ночь потерпеть можно.

Проснулась часа на полтора раньше, чем требовалось. На верхней полке сладко сопела соседка, вообще большая часть вагона мирно спала. Исключением стала компания, расположившаяся в конце вагона. Ребята, кажется, всю ночь отмечали знакомство, но делали это на диво тихо и культурно, не создавая никакого дискомфорта.

Ещё в одном купе ехала семья: мамаша, папаша, бабка и дитё. Дитё сходило на горшок. Мамаша понесла его в единственно свободный туалет. Второй мыла молоденькая проводница. Возле стратегически важного пункта наметилась маленькая очередь: я и барышня из весёлого купе. Мамаша решила, что ждать выше её разродившегося достоинства. Всё, что было в горшке, она вывалила в переполненную мусорку.

Знаете, как это бывает в плохом индийском кино, самый адов трэш показывают в замедленной съёмке. Мы, одна сонная, вторая пьяненькая, взирали на происходящее, офигевая от наглости. Случилось чудо: у меня прорезался голос. Обычно в таких ситуациях я теряюсь, максимум, мямлю что-то, слышное исключительно мне. Но тогда речь моя полилась бойко и уверенно. Девчонка, похоже, протрезвела. Её слова была чуть менее культурными и сдобрены более хлёсткими эпитетами. Если вкратце «какого фига, тётка, ты вообще вытворяешь».

К нам уже спешит проводница. Совсем молоденькая, студентка, похоже. Она видела всё и была готова расплакаться. «Женщина, да что же вы делаете», – лепечет тихонько, боится разбудить пассажиров.

В такие минуты меня больше всего восхищает непоколебимость онижматерей. Вот она, истинная выдержка и невозмутимость. Уверенное ачотакова, спокойное это твоя работа и даже немного безмятежные онжежребёнок, яжижмать. Всё так логично сложено, не подкопаешься. Такая сволочь эта селяви и ничего не попишешь, а тётку не переубедишь. А проводницу обнять и поплакать вместе. На ней мокрые резиновые жёлтые перчатки, девочка неловко пытается утереть слезу локтём, мне становится её совсем жалко. Хочется дёрнуть стоп-кран и высадить противную онужмать со всем семейством прямо в поле.

Поезд просыпался. Заспанные лица высовывались из купе и моментально преображались. Почуяв заварушку, недовольное выражение сменялось на азартное. Людям хотелось скандальной мякотки с утреца. Больше всех жару дала бабка – достойная яжмать нашей свиноподобной онажматери. А цивилизованные и культурные на первый взгляд люди начали демонстрировать истинное лицо. Ачотакова, этождитё, на разные лады вторили сердобольные товарищи. А вы, девушка, не возмущайтесь, это ваша работа, вы за это деньги получаете.

Налетело ощущение, что я до сих пор лежу на верхней полке и мне снится на редкость дерьмовый сон. Сейчас я проснусь, абсурдность и людская неадекватность испарятся. Зачем-то больно сильно щипаю. И вспоминаю своё первое студенческое лето. Я два месяца проработала проводником, совершенно невзлюбила поезда и поняла, что работа проводником – адова работа. Как и любая, где приходится долго контактировать с людьми. Потому что изрядная и странная часть представителей рода человеческого с чего-то взрастили в себе уверенность: коли всё уплачено, гуляй, душа, гадь кругом.